Шло время. Минни не знала, прошли минуты или часы до того момента, как в кабинет вошла жена отца и обнаружила их.

– Роберт, дорогой… Минни! Что ты здесь делаешь? Посмотри, в каком ты виде! Платье в беспорядке, без туфель… Что происходит?

Минни ощутила, как ее против воли оттащили от отца.

– Немедленно иди в свою комнату.

– Но мой отец…

– Я здесь, я обо всем позабочусь. Роберт, дорогой мой, что случилось?

Роберт вздрогнул. Его взгляд все еще был направлен в дальний угол комнаты. Минни, набравшись храбрости, посмотрела в угол – и ничего там не увидела. Она облегченно вздохнула.

– Чего ты ждешь? Немедленно иди и приведи себя в порядок. – Твердая рука уперлась ей в спину и подтолкнула к двери.

Хотя Минни и возмутилась такому обращению – ее мачеха, кажется, забыла, что она уже взрослая девушка, – она не сопротивлялась, но остановилась сразу же за дверью, чтобы услышать, что скажет отец.

– О дорогая моя, произошла ужасная вещь, ужасная! В дом пробралось зло. Чистое зло. Пустота и опустошенность, конец всем надеждам, надежды больше нет, нет шанса на спасение, нет ничего. Ничего.

– О чем ты говоришь, Роберт? Я не понимаю. Что произошло?

– Сила… Я не могу это объяснить, я не представляю, как это случилось… Она была там, от нее не было спасения. По крайней мере, я не знаю, как спастись. Нет больше веры, нет надежды – все забрали у меня. Я потерян, Ада, я пропал. Я ничего не могу поделать. Все кончено.

– Ничего не кончено! Не глупи, Роберт, тебе просто приснился плохой сон – это от того, что ты переел за ланчем. Немного свежего воздуха пойдет тебе на пользу. Или, может, помолимся вместе? Возможно…

– Ты не понимаешь.

Минни ворвалась в комнату.

– Я понимаю! Я видела его!

– И ты? О бедное дитя. – Голос отца звучал монотонно, это был голос полностью вымотанного человека.

– Но оно не добралось до меня, папа! – вздрогнув, протестующе воскликнула Минни. – Я видела его, я почувствовала, что оно с тобой сделало, что оно пыталось сделать – но я не собиралась дать ему победить. Ты можешь бороться с этим, папа, ты должен бороться, должен снова стать собой. Я знаю, ты сможешь! Как бы там ни было, его больше нет, видишь?

Отец продолжал смотреть ей в глаза, словно даже повернуть голову и взглянуть в пустой угол было для него чрезвычайно большим усилием. Минни поняла, насколько сильно появление твари изменило его. Но она отказывалась верить, что в таком унынии ее любимый отец будет пребывать постоянно.

– Папа, просто думай об этом как о плохом сне. Ты видел что-то ужасное, но это был лишь сон. Теперь ты проснулся.

– Я спал, но теперь я проснулся, – повторил Роберт. – Теперь я вижу мир таким, каков он есть: мертвым, пустым, ужасным местом.

Минни почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, но она не могла позволить себе проявить слабость и не поддавалась.

– Нет! Именно этого оно и хочет. Ты должен сражаться, папа. А если ты не можешь, мы должны сражаться за тебя.

– Минни права. – Впервые в жизни две женщины объединились в достижении общей цели. – Не поддавайся болезненным мыслям. Мы сделаем так, чтобы тебе снова стало лучше. Полагаю, для начала тебе поможет горячий успокаивающий напиток. Ячменный отвар? Я помассирую тебе виски, а потом… может, музыку? Как насчет попросить Эмму поиграть для нас? Минни, прошу тебя, приведи сестру. Роберт, дорогой, все твои страхи лишь у тебя в голове. Сейчас мы прогоним их оттуда.

Несмотря на то что Минни с детства осознала, что не стоит говорить кому-либо о чем-то, что она мельком видела в лесу, она все еще верила в то, что это существо было реально. Она не могла смириться с мыслью, что это «порождение ее разума», – нет, они существовали до ее рождения и продолжают существовать вне зависимости от того, видит она их или нет.

Подтверждение эта мысль получила, когда Минни было десять лет и они всей семьей отправились в путешествие по Европе. Роберт Лоури до этого дважды был за границей, впервые – еще будучи молодым человеком, совершавшим традиционное путешествие, которое включало и визит в Святую землю, а затем – в продолжительный медовый месяц с женой. Теперь, когда дети достаточно подросли, чтобы оценить путешествие, Роберт решил приобщить их к великому искусству и высокой культуре.

Бо́льшую часть времени Минни скучала в мрачных соборах и слабо освещенных галереях, слушая лекции о религии, истории и эстетике, которые читал ее отец, но однажды, взглянув на картину, изображавшую какой-то религиозный сюжет, она ощутила, как по коже пробежали мурашки от смеси страха и восторга – она узнала то самое существо, что обитало в лесу возле дома: скрытное существо, зловеще таящееся в траве, которое никто, кроме нее, не видел.

– Что это, папа?

– Это работа…

– Нет, я имею в виду это животное, вот здесь.

– Это некий демон.

– Какой? Где они живут? В Новом Свете они тоже водятся?

– Нет, нет, милая, ты не поняла. – Роберт снисходительно улыбнулся. – Демоны не реальны. Это просто воображаемое существо, как его представляет художник.

– Но я… – Минни одернула себя. – Оно выглядит вполне настоящим. Как эта сова. – Девочка прочла название картины на медной табличке. – Святой Антоний – он был реален. О нем пишут в Библии. И о демонах тоже. Разве Библия – это не слово Божье, разве она не правдива во всем?

Минни осознанно провоцировала отца, зная, как он отреагирует. Изучение Библии было его страстью, и никогда Роберт не был так счастлив, как имея возможность обретать знания, спорить, дискутировать и, более всего, объяснять что-либо кому-то, кто не обладает его интеллектом.

– Ну что ты, Минни, ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что есть разные виды правды, разные подходы к ней. Сюжеты из Библии не обязательно следует воспринимать буквально. Их следует рассматривать в контексте. Конечно же, ты уже знаешь, что такое символизм, и метафора, и…

И так далее, и так далее. Минни любила отца, но даже в возрасте десяти лет она видела изъян в его аргументации. Хотя он и говорил о том, что есть разные способы подачи истины, было совершенно очевидно: он полагал, что его способ наиболее правилен – что его версия истины наиболее истинна. Поэтому она не спорила с отцом, хотя он вовсе не убедил ее. Девочка продолжала верить собственным глазам, получив подтверждение виденному на картине древнего художника, который замечал то, что ее отец – чьи глаза, возможно, были более привычны к книжным страницам – видеть не мог.

И дюжину лет спустя, когда он столкнулся лицом к лицу с настоящим демоном, шок оказался слишком велик для него. Минни не могла понять, почему он отказывался принять то, что видел собственными глазами. Если он сомневался в ясности собственного рассудка, она могла подтвердить, что это не была галлюцинация. Она тоже видела это существо! Почему папа не слушал ее? Почему тварь оказала столь губительный эффект на него, но не на нее? Почему он позволил твари полностью подавить свою волю?

Когда Минни принималась за расспросы, он повторял одну и ту же тоскливую литанию: о том, как он несчастен, как все безнадежно, какими бесплодными представлялись его изменившемуся уму все попытки что-либо сделать. Он встретился лицом к лицу с порождением чистого зла, и, хотя ему удалось выжить, от человека, которым Роберт некогда был, осталась лишь оболочка.

Ни одно из домашних средств, которые, будто бальзам, предлагала мистеру Лоури его жена, не способствовало подъему его душевных сил: ни чай, ни тонизирующие напитки, ни музыка, ни визиты дорогих друзей. Он не мог больше молиться, не мог выносить вида книг, что раньше ободряли и вдохновляли его. Ранее он провел около часа, общаясь за закрытыми дверьми со священником, – Минни знала, что решение мачехи пригласить его было ошибкой. Церковник не был начитан и не обладал большим умом. Мятущейся душе он мог предложить лишь обычные банальности, а Лоури более чем поднаторел в Священном Писании и куда лучше владел искусством аргументации. Его логические выкладки могли быть сокрушительными для оппонента. Минни видела лицо священника после того, как он по завершении разговора вышел из кабинета отца, и была, наверное, единственным прихожанином, который не удивился, узнав, что воскресную службу проводит другой священник, потому что преподобный мистер Бейлз заболел и отправился на отдых.